Пансионат как спасение

«Старческие изменения в мозге начинают проявляться задолго до того, как человек получит официальный диагноз. Уже лет за 10-15 еще не старый папа впадал в ворчливое настроение, неожиданно срывался на близких, терял вещи и обвинял окружающих в краже, — рассказывает уфимка Гузель Галиуллина, в настоящее время проживающая в Канаде. — Всё чаще его одолевала забывчивость, причем ретроградная. Например, папа потерялся в лесу в 20 метрах от дачного домика, но пошел на шум трассы (с детства знал, как выходить из леса) и дошел до сада в обход по шоссе. Это называется «плавная деградация» – человеческий мозг, как старый компьютер, старея, не выключается сразу, а постепенно теряет функциональность».

Со временем светлые периоды сокращались, а «темные» становились все чаще и все длиннее. Часто проблема осложняется тем, что супруг человека с деменцией стареет вместе с больным, сил на уход за больным становится всё меньше.

«В нашем случае мама лет 15 мужественно выполняла обязанности няньки, эрготерапевта, опекуна, пока у папы не настала острая, последняя, фаза – это проявилось несколькими инсультами подряд, которые за меньше чем полгода привели к его кончине. С первым же инсультом (падение, перелом основания черепа, госпитализация, острые вспышки невменяемости) пожилая мама поняла, что ей уже не справиться. Нанятые сиделки значительного облегчения быта не принесли. Пока мы искали для папы пансион, мы прошли через эмоциональные «американские горки»: как же так, «сдать родного человека в приют»; а если оставить дома, как же маме жить с такой проблемой? Это и чувство вины, и отчаяние, и страх, и жалость.

Конечно, хорошо, что сейчас есть «частный сектор» и можно попробовать устроить родного человека в пансион, где можно навещать его каждый день и в то же время иметь возможность прийти в себя дома. Мы посмотрели шесть пансионов, и с каждым новым посещением на нас находило отчаяние — на 12-15 человек там была одна дежурная сиделка, а пациенты казались людьми с другой планеты, они просто сидели все по кроватям и диванам рядком, с отсутствующим взглядом. Поместить туда папу, у которого все-таки были периоды «просветления», когда он бывал весел и разговорчив – я не решалась.

Седьмой пансион оказался совсем не таким, как остальные: он напоминал большой деревенский дом с кучей родственников, там по коридорам даже бегали внучки хозяйки, а в прихожей была корзинка с котятами.

Вокруг дома был сад с баней, персонал из нескольких человек громко и весело общался с постояльцами, на большой кухне варился плов и остывали противни с пирожками. Там пахло не медикаментами и использованными подгузниками, а домашней едой. Конечно, папа всё равно просился домой и пытался уйти. Но эти четыре с половиной месяца, что он пробыл там до своей кончины, спасли мою маму, потому что ее силы были на исходе. Она навещала его там почти каждый день, они вместе возделывали огород вокруг дома, угощали конфетами детей, ухаживали за другими постояльцами. Мы вспоминаем эти месяцы с чувством благодарности сотрудникам пансиона. Хотя и чувство вины нас тоже мучает, у нас нет ответа на вопрос, а как можно было все устроить лучше...».

Снова трагедия

Вновь на проблему контроля за работой домов престарелых заставила обратить беда.

В Тюмени при пожаре в нелегальном доме престарелых погибли семь человек. Там практически повторилась декабрьская трагедия, которая потрясла Башкирию: в огне, не сумев выбраться, погибли 11 стариков.

Сейчас в Башкирии зарегистрировано чуть больше 60 частных учреждений, которые оказывают услуги стационарного социального обслуживания с постоянным пребыванием, из них шесть — индивидуальные предприниматели. В реестр поставщиков, предоставляющих стационарные услуги пожилым и инвалидам с постоянным проживанием, добровольно вошли лишь пять из них.

Почему выбирают частные дома престарелых?

Одна из причин — долгая процедура оформления. Еще есть миф о недостатке мест в государственных учреждениях, однако это не так, говорит директор фонда «Старость в радость» Ольга Ремаренко.

«Человек приезжает в дом престарелых жить — не на месяц, не на полгода. Навсегда. Поэтому специалисты должны знать, какими заболеваниями человек страдает, чтобы организовать лучший уход и реабилитацию. Здесь я говорю о государственных домах престарелых. Пройти эту медкомиссию со стариками близким представляется большой проблемой, особенно если человек плохо ходит или лежачий. Поэтому родственники выбирают частные дома, куда сейчас, кроме справки на коронавирус, больше ничего и не требуется», — говорит Ольга Ремаренко. По ее словам, близкие также ошибочно полагают, что в частных домах лучше условия — меньше людей. Но зачастую в них нет даже медицинского работника, который бы мог оказать помощь пожилому человеку.

«В штате должны быть квалифицированные специалисты с соответствующим образованием, у которых должна быть достойная оплата, так как уход за пожилыми людьми требует значительных физических и моральных усилий. Должен быть реабилитолог», — говорит Ремаренко. Она также отметила, что частные дома престарелых не стремятся открывать свои двери для волонтеров, и это Ольга считает подозрительным. При этом государственные дома престарелых с большим удовольствием сотрудничают с добровольцами, которые устраивают для них концерты, мастер-классы и просто навещают.

Как выбрать последний дом?

О важности правильного и тщательного выбора дома престарелых говорит и эксперт по уходу Альмир Шаяхметов.

«Бывают жизненные ситуации, когда человек не может обойтись без посторонней помощи и ему нужен круглосуточный уход и присмотр. Такая помощь может быть оказана только в условиях дома престарелых. Чтобы нахождение там было временем жизни, а не доживания, при выборе учреждения следует обратить внимание на некоторые обстоятельства. Например: в каких условиях там проживают старики, следует оценить адаптированность помещения. Есть ли пандусы, есть ли для людей с деменцией замкнутые прогулочные пространства, есть ли приспособленные санитарные узлы, есть ли кнопки вызова персонала, где будут жить немобильные (их комнаты должны быть на первом этаже, чтобы их можно было эвакуировать в случае чрезвычайной ситуации)», — говорит Альмир Шаяхметов.

Кроме того, нужно проверить персонал, качество ухода, ведь это не просто кормление с ложки и замена подгузников. Нужно выяснить, сколько человек работают с лежачими больными, есть ли в штате психолог, реабилитолог и культорг. По его мнению, стоит узнать и квалификацию сотрудников, проверить, ведется ли документация по уходу, кто и сколько лет работает. Учитываются ли привычки постояльцев при формировании меню? Элементарно сверить исходные данные ИНН, ОГРН, выяснить, состоит ли конкретный дом престарелых в реестре поставщиков социальных услуг.

Косвенно показать качество присмотра за пожилыми постояльцами может количество подгузников.

«Следует узнать, сколько расходуется подгузников. И если их уходит много, значит, те, кого можно подсаживать, сидят в подгузниках, и в дальнейшем их состояние только ухудшается. Одним словом, им не уделяют достаточного внимания», — говорит Альмир Шаяхметов. Эксперт рекомендует при посещении дома престарелых послушать, как персонал общается с постояльцами. «Я был свидетелем сцены, когда сиделка обратилась к бабушке: «Марфуша». Какая она Марфуша, она старше ее на несколько десятков лет! Нельзя допускать обращение без имени и отчества, при общении надо обязательно приседать, чтобы при разговоре был контакт глаза в глаза. От персонала к постояльцам должно быть только уважение», — говорит эксперт.

Но даже самый лучший дом престарелых не заменит заботу родных и близких. «Конечно, если человек хочет остаться дома, нужно организовать уход дома. Если человек одинок, тогда вариантов нет», — отметил Альмир Шаяхметов. Он особо подчеркнул, что в подобных домах престарелых, хотя они и оформляются зачастую как НКО, старики полностью зависят от воли предпринимателя или собственника. Учитывая отсутствие контроля, можно предположить, что делают они это не очень качественно.

Спасет госкомитет?

Решить проблему с частными домами престарелых может помочь государственный комитет, который будет контролировать их деятельность. «Создать АНО не сложно: это вопрос времени и 8-10 тысяч рублей. По сути, Минюст выдает документы и потом даже не следит, кто в этой организации работает. Пока у нас не появится государственный комитет, который будет контролировать эти частные дома-пансионаты, мы так и будем получать тревожные новости. То, что произошло, очень страшно. Персонал частного пансионата оказался не готов. Он просто не знал, как быть в чрезвычайных ситуациях — сиделка увидела огонь, открыла окно, что дало ему шанс распространиться. Это может говорить о том, что это был просто дом, куда набирали бабушек-дедушек ради наживы», — считает Ольга Ремаренко.

Нужна госпрограмма

Услуги сиделок и пансионов дороги, и далеко не все могут себе это позволить.

«Нужна масштабная государственная программа. Должен быть выбор: ухаживать за пожилым дома, оставлять его в специальном учреждении на день и забирать на ночь, оставлять на несколько дней, оставлять на более долгий период, оставить совсем и навещать его там», — считает Гузель Галиуллина. По ее словам, в Северной Америке система домов для пожилых с разной степенью самостоятельности широко распространена. В некоторых регионах, например, в Квебеке, 18 процентов людей старше 75 лет живут в таких домах. «Наши близкие стареют и умирают по-разному. Чем старше становимся, тем лучше понимаем, что мало кому повезет состариться на ногах и со светлой головой. К сожалению, более половины из нас закончит жизнь в состоянии, которое подпадает под определение старческой деменции. Те, кто ухаживал за членом семьи в таком состоянии, больше остальных хотели бы, чтобы в нашем обществе нашли решение этой проблемы», — сказала Гузель Галиуллина.